Неточные совпадения
Под ее мерную речь я незаметно засыпал и просыпался вместе с птицами; прямо
в лицо смотрит солнце, нагреваясь, тихо струится утренний воздух, листья яблонь стряхивают
росу, влажная зелень травы блестит всё ярче, приобретая хрустальную прозрачность, тонкий
парок вздымается над нею.
— Ежели даже теперича срубить их, парки-то, — продолжал Лукьяныч, — так от одного молодятника через десять лет новые
парки вырастут! Вон она липка-то — робёнок еще! Купят, начнут кругом большие деревья рубить — и ее тут же зря замнут. Потому, у него, у купца-то, ни бережи, ни жаления: он взял деньги и прочь пошел… хоть бы тот же Осип Иванов! А сруби теперича эти самые
парки настоящий хозяин, да сруби жалеючи —
в десять лет эта липка так выхолится, что и не узнаешь ее!
И прошлое вставало перед ней с какой-то манящей прелестью, то прошлое, когда
в усадьбах
вырастали заколдованные царевны, ждавшие своих героев, когда
в них жили блестящие господа, когда они съезжались
в прекрасных домах, окруженных
парками…
—
Рос, вашество, прежде… богатые леса были! а теперь и лесок как-то тугонько идет. У меня, однако ж,
в парке еще не все липки мужики вырубили.
Осень
в этом году была поздняя. Листья совсем обвалились, а земля все еще дышала теплой сыростью. Последние, самые упорные дачники давно разъехались, оставив за собой все еще довольно теплые дни.
Парк опустел, поредел и посветлел. Вся его листва лежала теперь красноватым ковром на земле, а между стволами носился сизоватый пар, пресыщенный пряным запахом прелых листьев и земли. С ветвей капли
росы падали на землю, как слезы.
По новой дороге,
в направлении от
парка к перекрестку, слышалась приближавшаяся песня. Какой-то беззаботный гуляка шел неторопливою походкой и громко пел. Весь напитавшись за вечер мелодиями из опереток, он изливал теперь из себя веселые шансонетки, и звуки раскатывались далеко по
росе. Служивый встал, поднял на дороге камень и стал неторопливо обвязывать его платком, которым был опоясан по животу.
На даче он много возился с землей. Цветов и всей садовой искусственной красоты он не любил, но устроил хорошие парники и даже оранжерею, где
выращивал персики. Но со дня события он только раз заглянул
в оранжерею и поспешно ушел — было что-то милое, близкое
в распаренном влажном воздухе и оттого особенно больное. И большую часть дня, когда не ездил
в город, проводил
в аллеях огромного,
в пятнадцать десятин
парка, меряя их прямыми, твердыми шагами.
Горданов завернулся и снова пошел
в парк, надеясь встретить Тихона Ларионовича, и он его встретил: на повороте одной аллеи пред ним
вырос человек, как показалось, громадного роста и с большою дубиной на плече. Он было кинулся к Горданову, но вдруг отступил и сказал...
Утро занялось мягкое, немножко влажное; дымка — розовато-голубая — лежала над Заволжьем.
В парке на ядреных дубках серебрились звездочки
росы.